НАШИ МЫСЛИ

Фрагмент из новой книги Ф.Раззакова

Уважаемые динридовцы. После написания книги “Трагедия красного ковбоя” мне казалось, что на этой теме я уже “отбомбился”. Однако это оказалось заблуждением: вот и в своей новой книге – двухтомнике “Гибель советского кинематографа” (Тайны закулисной войны либералов и державников) мне вновь пришлось возвращаться к личности Дина, описывая драматические события 1986 года. Поскольку до выхода книги еще далеко – она выйдет весной 2008 года – я рискнул вынести некоторые выжимки из нее, где речь идет о Дине, на ваш суд. Кроме этого, я снабдил эти выжимки своими сегодняшними размышлениями о том, как мне видится путь Дина от пацифиста к радикалу. Надеюсь, что каждый из вас захочет выразить свою точку зрения на эту проблему, а в итоге – завяжется дискуссия.

Дин Рид: Путь от пацифиста до радикала

Как известно, “полевение” взглядов Дина произошло в самом начале 60-х во время его гастролей по Латинской Америке. До этого он был типичным американским буржуа, свято верившим в правильность политики своего правительства и справедливое предназначение США. Однако поездка в Латинскую Америку “открыла ему глаза”, поскольку именно там он впервые столкнулся с иным отношением к своей родине.

Отметим, что на тот момент латиноамериканский континент представлял из себя настоящий инкубатор социальных революций. Что вполне закономерно, если учитывать, что а) несмотря на успехи индустриализации, сохранялось подчиненное, периферийное положение стран Латинской Америки в мировом хозяйстве как поставщиков аграрно-сырьевых ресурсов и падение цен на мировом рынке в 50-е сильно отразилось на экономике этого региона и б) темпы роста населения в Латинской Америке к началу 60-х достигли рекордного уровня даже по сравнению с Азией и Африкой – 2,8% в год.

Путь латиноамериканцев к лучшей жизни развивался в двух направлениях: в революционном и эволюционном. Первый был представлен революцией на Кубе, где к власти пришли Фидель Кастро и его сподвижники. Второй путь представлял из себя союз левых и правых сил, которые приходили к власти в основном мирным (эволюционным) путем – через выборы. На тот момент Дин Рид был сторонником эволюционной борьбы, не даром он сам признавался в том, что до середины 60-х был пацифистом. Именно поэтому, покинув США, он в 1964 году перебрался жить в Аргентину, которая демонстрировала именно эволюционный путь развития – в результате выборов 63-го года к власти там пришел кандидат от оппозиционного РГС “народа” бывший сельский врач из Кордовы А.Ильиа.

Именно как пацифист Дин отправился и на Всемирный конгресс мира в Хельсинки в 1965 году. И не случайно именно он стал там неким примирителем – с помощью своей гитары и голоса сумел утихомирить не на шутку разгулявшийся конфликт между двумя противоборствующими лагерями (теми кто была “за” войну во Вьетнаме, и теми, кто был против нее). Именно как на пацифиста на Дина обратили тогда внимание советские либералы (Г.Арбатов и др.) и пригласили его посетить Москву. Для чего это было сделано?

Дело в том, что при Хрущеве советская правящая элита из двух возможных путей борьбы с Западом (откровенная конфронтация и мирное существование) избрало последний. Об этом сам Хрущев заявил на ХХ съезде КПСС в 1956 году: “Мы хотим дружить и сотрудничать с Соединенными Штатами на поприще борьбы за мир и безопасность народов”. Тот кризис, который случился между СССР и США осенью 1962 года и названный “карибским” был всего лишь коротким отступлением от этого курса, вызванного многими факторами, в том числе и борьбой либералов и “ястребов” в советском и американском руководствах. В целом же именно с Хрущева началось пусть не слишком заметное, но сближение двух систем, о чем наглядно говорят многие факты, в том числе и “косыгинская реформа” (или “реформа Либермана”), которая началась в 1965 году (внесение в советскую экономику капиталистических элементов).

Большинство коммунистических партий мира (в том числе и аргентинская) положительно оценили советский курс и стали строить свою политику исходя именно из него. Дин Рид придерживался той же позиции, однако так длилось примерно до 1966 года. Затем Дин стал все больше склоняться к позиции Че Гевары и Мао Цзедуна, которые в своих воззрениях на отношения между двумя системами ратовали за решительное размежевание, за конфронтацию. Судя по всему переход Дина на эту позицию был связан с агрессивной политикой США (война во Вьетнаме, вторжение в Доминиканскую Республику), а также событиями, которые происходили в Латинской Америке (установление военных диктатур в Бразилии и Аргентине). Все эти события, видимо, доказали Дину, что мирное существование с империализмом на данном этапе невозможно. Поэтому ему стали близки воззрения Че и Мао. Что это были за воззрения?

Мао говорил следующее: “Даже если при определенных обстоятельствах коммунистическая партия сможет выиграть большинство мест в парламенте и в результате победы на выборах принять участие в правительстве, она не изменит буржуазной природы парламента или правительства, еще менее это будет означать слом старой и установление новой государственной машины. Абсолютно невозможно произвести фундаментальные общественные перемены, полагаясь на буржуазный парламент или правительство...

Буржуазия не сойдет добровольно с исторической арены, это – всеобщий закон классовой борьбы. Пролетариат и коммунистическая партия любой страны ни в коем случае и ни в малейшей степени не должны ослаблять подготовку к революции. Им необходимо всегда быть готовыми дать отпор налетам контрреволюции, необходимо быть готовыми в решающий для революции момент захвата власти рабочим классом свергнуть вооруженной силой буржуазию, если она прибегнет к вооруженной силе для подавления народной революции (что, как правило, является неизбежным).

А вот что говорил об этом же Че Гевара: “Недостойно поддаваться оппортунистическому искушению и выступать знаменосцами народа, который желает своей свободы, но отказывается от борьбы, к ней ведущей, и ожидает победы, как нищий подаяния... Конечная стратегическая цель нашей борьбы – уничтожение империализма...”.

Все эти постулаты Мао и Че попытались претворить в жизнь уже тогда, в конце 60-х. Первый затеял в Китае “культурную революцию”, которая преследовала цель каленым железом выжечь в стране “пятую колонну” из обуржуазившихся коммунистов (часть из них была репрессирована, часть отправилась на перевоспитание в сельскую глубинку), второй – отправился в Боливию, поднимать тамошних крестьян на восстание. СССР и почти все коммунистические партии мира эти действия осудили (особенно сильно досталось Китаю). В результате широкомасштабной пропаганды “культурная революция” приобрела в глазах мировой общественности ореол “политической шизофрении”, а боливийская одиссея Че была названа опасной авантюрой (тем более, что итог ее был плачевный – отряд Че и он сам были уничтожены).

Судя по всему, Дин также присоединился к общему мнению о произошедших событиях. Правда, в пацифисты он не вернулся, а засел за марксистские учебники (привез их из Москвы, где он гастролировал в конце 1966 года) и стал активно подковывать себя по части политической теории. В итоге к началу 70-х он вновь вернулся к прежней идее эволюционного развития революционного движения. Эта его позиция (а также то, что он не осудил ввод советских войск в Чехословакию в августе 1968 года) целиком была поддержана в Москве и с этого момента (с 1970 года) имя Дина Рида стали широко раскручивать в СССР. Раскручивание шло в двух направлениях: культурном (как альтернатива мракобесному американскому масскульту) и политическом (как пример революционера-эволюциониста, критикующего США, но в любой момент готового стать мостиком для общения двух систем).

Новый удар по эволюционным взглядам Дина был нанесен в сентябре 1973 года, когда в Чили пала власть Сальвадора Альенде. Как известно, тот пришел к президентству в результате именно честной парламентской борьбы – с помощью всенародных выборов. Тем самым Дин (и многие другие левые в мире) лишний раз убедился, что можно победить эволюционным путем. Однако длилась эта победа недолго – всего три года. После путча Пиночета стало понятно, что победа Альенде была пирровой. Дело в том, что мирное развитие революции в Чили автоматически предполагало союз левых и буржуазии. В итоге Альенде позволил последней сохранить в неприкосновенности старую армейскую структуру (где позже и вызрел заговор), запрет на создание параллельных органов власти, запрет на вооружение рабочих и т.д. Все это аукнулось Альенде в сентябре 73-го.

Незадолго до своего падения Альенде приезжал в Москву, чтобы найти там помощь. Однако она ему предоставлена не была, поскольку это не входило в планы Брежнева срывать уже начавшийся процесс “разрядки” с Западом (именно поэтому Кремль не стал использовать в свою пользу и революционную ситуацию конца 60-х в Европе). Отметим, что именно в этом направлении в те же годы стал двигаться и Китай, который после 25 лет конфронтации с США пошел с ними на “мировую”. Если приплюсовать сюда и деятельность еврокоммунистов в Европе, которые еще раньше начали свою смычку с буржуазией, то общая картина соглашательства коммунистических верхов с капиталистами получится впечатляющей.

Особенно наглядно все это проявилось в октябре 1973 года, когда “третий мир” нанес мощный удар по мировой системе капитализма, значительно подняв цены на нефть. Этот удар мог свалить с ног Запад и поставить его на колени, если бы “третий мир” поддержали СССР и его союзники. Но они выбрали иной путь: протянули капиталистам руку помощи и активно включились в мировую капиталистическую систему в качестве поставщика сырой нефти. Понятно, что за счет нефтедолларов СССР планировал решить свои многочисленные проблемы (в том числе и “задобрить” население), однако эта политика в итоге привела страну и весь Восточный блок к краху, поскольку началась реинтеграция социалистической системы в мировую капиталистическую систему со всеми вытекающими отсюда последствиями. В итоге уже спустя несколько лет Восточный блок окажется в ловушке, поскольку в середине 70-х он наберет у Запада дешевых кредитов, а в начале следующего десятилетия (когда цены на нефть стабилизировались), цена процентов от этих кредитов резко возрастет. В итоге многие соцстраны попали в настоящую долговую кабалу (у Польши, к примеру, сумма долга достигнет 24 миллиардов долларов, у СССР – 12,4 миллиарда, у ГДР – 12 миллиардов и т.д.).

Однако вернемся к Дину Риду.

Судя по всему, в середине 70-х он еще не понимает, что политика правящих элит Восточного блока и их союзников есть предательство по отношению к мировому коммунистическому движению. Как и многие, он полагает, что “разрядка” позволит двум системам и дальше существовать в режиме “тлеющей войны” (а это всегда лучше войны настоящей). Поэтому радикализация взглядов лично Дина продолжается. В середине 70-х он сходится с представителями чилийского подполья, которые ставят целью именно вооруженный переворот в Чили, а также становится другом другого известного радикала – руководителя ООП Ясира Арафата. И вот уже в ряде своих интервью Дин в открытую заявляет, что готов лично с оружием в руках биться за победу над мировым империализмом (в 77-м он и в самом деле берет в руки “калаш” и едва не становится участником вооруженного конфликта на Ближнем Востоке).

В сторону радикализации меняется и творчество Дина. Если в 70-м он как режиссер снимает документальный фильм-панегирик о победе Альенде в Чили, то во второй половине 70-х, уже в качестве режиссера игрового кино, снимает сначала фильм “Братья по крови”, где со всей страстью клеймит американскую военщину, истребляющую индейцев (современная параллель с вьетнамцами), а в 78-м – “Эль Кантор”, где разоблачению подвергается пиночетовская хунта.

Однако отметим следующую вещь. Несмотря на то, что “Братья по крови” становятся лидером кинопроката в ГДР и в странах Восточного блока (особенно в СССР), однако немецкое руководство внезапно принимает решение прекратить выпуск “дефа-вестернов”, которые до этого на протяжении последних 10 лет выходили в конвейерном режиме – по два в год. Все это было следствием все той же “разрядки”, которая стала наглядным выражением оппортунистической позиции Кремля (с его теорией о “мирном существовании” с капитализмом, главным образом с США). В итоге, несмотря на привычную воинственную риторику с обеих сторон и отдельные конфликты между ними, взаимоотношения Запада и Востока во второй половине 70-х можно назвать в целом достаточно миролюбивыми. Так длилось до начала следующего десятилетия, когда на Западе случился сильнейший политический и экономический кризисы, которые вывели на авансцену истории так называемых неоконсерваторов (Тэтчер, Рейган и др.), внутренняя политика которых заключалась в демонтаже “социального государства”, сокращении госрасходов, приватизации национализированных предприятий и т.д., а во внешней – полный разгром социалистического лагеря и захват его природных и человеческих ресурсов.

Наступление на внешнем фронте было мощным. Во-первых, Западу удалось втянуть СССР в афганскую войну, во – вторых – заманить соцстраны в долговую кабалу. После этого начинается широкомасштабная пропагандистская атака на Восточный блок: затевает ее новый президент США Рональд Рейган, во всеуслышание объявивший СССР “империей зла”. Для высшей элиты СССР (и всего Восточного блока) это было шоком, поскольку они-то считали, что уже сумели достаточно конвергироваться с Западом и найти с ним общий язык (вот почему некоторые политологи до сих пор считают Брежнева одним из отцов нынешней глобализации). Но оказалось, что под шкурой овцы Запад скрывал обличье настоящего волка.

В новом витке холодной войны СССР выставил против Запада Юрия Андропова, который лучше всех членов советского Политбюро был искушен в интригах Запада, что неудивительно: ведь именно Андропов был одним из столпов конвергенции с советской стороны. Именно поэтому до своего прихода к власти (то есть до ноября 1982 года) он воспринимался западной элитой как либерал, хотя и был шефом такого грозного ведомства, как КГБ. Это было связано не только с его национальностью (он был евреем), но и с его взглядами на “разрядку”. Не случайно поэтому на Западе так популярно было мнение об Андропове, что он любит джаз, поддерживает Театр на Таганке и пишет стихи.

Однако, придя к власти, Андропов внезапно превратился в... “ястреба”. Эта трансформация была не случайной: таким образом советский генсек собирался дать понять Западу, что за дешево его не купишь. Короче, советский генсек повел себя как настоящий прагматик и большой знаток хищнической природы капитализма. Именно это больше всего и напугало неолибералов: им стало понятно, что с таким противником они рискуют получить гораздо меньше, чем ими предполагалось получить. В итоге судьба Андропова была решена точно так же, как и судьба Сталина ровно три десятилетия назад: обоих физически устранили с помощью “агентов влияния”. Правда, способы устранения были разными: вождю всех народов вовремя не выделили медицинскую помощь, а Андропова просто неправильно лечили. Но итог был один: оба были устранены, а на их место пришли люди, которые делали все, что было выгодно Западу. 30 лет назад таким человеком стал Н.Хрущев с его разоблачением “культа личности Сталина” и мирным существованием с Западом, а в середине 80-х – М.Горбачев с его критикой брежневского “застоя” и односторонними уступками Западу.

Отметим, что в этой ситуации Дин Рид чувствует себя как рыба в воде. Если в начале 80-х, после ввода советских войск в Афганистан он пребывает в явной растерянности и временно уходит в тень (даже в творчестве делает резкий зигзаг – снимает незамысловатую комедию “Пой, ковбой, пой”), то с приходом к власти Андропова и новым витком конфронтации между СССР и США он опять взбирается на своего политического “конька”. В частности, затевает работу над новым фильмом – на этот раз о преступлениях американского правительства против современных индейцев (“Окровавленное сердце”), а также включается в революционную борьбу в Латинской Америке: едет в самые “горячие точки” этого континента – Чили, Никарагуа, Уругвай и т. д.

Тем временем в марте 1985 года в СССР к власти приходит Михаил Горбачев. Его приход был итогом сговора западных неоконсерваторов и той части высшей советской политической элиты, которая готова была “лечь под Запад” ради собственного вхождения в мировую капиталистическую элиту. О советском народе, как всегда, никто не думал, поскольку ему отводилась та же роль, что и любому другому – роль “козла на поводке”.

Практически сразу после своего прихода к власти Горбачев начал “отрабатывать вложенные в него деньги”. И первое, что он осуществил – “ударил по штабам”, то есть стал менять ключевых людей во власти, которые придерживались андроповской позиции: если и продавать себя Западу, то задорого. Горбачев и К готовы были продаться по дешевке. В итоге из Политбюро были выведены те люди, кто мог нести опасность для пребывания Горбачева на посту генсека. Кроме этого, были произведены существенные перестановки в Международном и Идеологических отделах ЦК КПСС.

Практически все восточноевропейские элиты были согласны на советский вариант конвергенции, кроме руководства ГДР, которое всерьез испугалось, что это неминуемо поставит перед ним вопрос о слиянии двух Германий. Поэтому Хонеккер и К практически с самого начала перестройки стали дистанцироваться от горбачевского СССР. Однако все это изначально было обречено на поражение, поскольку внутри гэдээровской элиты уже успела сформироваться сильная прослойка приверженцев конвергенции.

Как известно, Дин поначалу весьма положительно воспринял приход Горбачева к власти. И это неудивительно, поскольку он не был против снижения градуса напряженности в отношениях между Западом и Востоком. Однако в понимании Дина у этого процесса были свои пределы. Например, он выступал за восстановление “разрядки” и более тесное сближение СССР и США по всем направлениям, однако и мысли не допускал, что Восточный блок может признать себя побежденным. В противном случае он бы никогда не взялся в середине 80-х снимать фильм, где с еще большей энергией разоблачался бы американский империализм. Ведь в чем была главная идея его ленты “Окровавленное сердце”.

По ее сюжету, доведенные до отчаяния индейцы, захватывали Управление по делам индейцев в поселке Вундед-Ни и в течение месяца героически его обороняли. Видя это упорство, американское правительство в итоге согласилось выполнить большинство из требований индейцев. Однако, после того как те сдались, правительство тут же обрушило секиру возмездия на главарей бунта: все они были арестованы и надолго упрятаны за решетку. Таким образом, по мысли Дина, это было кино из разряда обличительных, которое ставило целью показать неприглядную сторону американской власти. То есть, выступая за сближение СССР и США, Дин своим искусством доказывал, что главные противоречия между двумя державами сглажены быть не могут, причем по вине его родины – Америки, где власть представляет из себя достаточно циничную и хищническую систему, готовую в любой момент “кинуть” партнера по общей сделке (что, собственно, и произошло с СССР).

Как мы помним, идея подобной картины пришла к Дину еще в начале 80-х, когда противостояние СССР и США (Андропова и Рейгана) было в самом разгаре. Однако к моменту запуска фильма в производство (а это уже был 1986 год) у власти в СССР был Горбачев и международная обстановка уже не была столь напряженной. Более того, именно тогда многие в мире в открытую заговорили о том, что грядет скорая эра потепления отношений между двумя сверхдержавами. Однако даже в этих условиях Дин не отказывается от идеи постановки своего крайне антиамериканского фильма.

Сторонники версии убийства Дина в этом месте могут воскликнуть: “Вот где собака зарыта! Именно за это Дина и могли убить”. Но это взгляд поверхностный. При более глубоком исследовании этой темы становится понятно, что убивать Дина надобности не было, поскольку все само собой шло к более легкому варианту: не только к закрытию фильма, но и изгнанию Дина из большой политики.

Дело в том, что весной 1986 года Горбачев и К, претворяя в жизнь свой лозунг “бей по штабам”, затеяли кардинальную перетряску кинематографической отрасли. Почему была выбрана именно она объясняется просто: еще Ленин говорил, что “кино является важнейшим из искусств” (в СССР ежегодное число людей, посещающих кинотеатры, достигало 4 миллиардов, а если приплюсовать сюда и ТВ, то цифра вообще получалась запредельной). К тому же, советская киношная элита на 60 % состояла из евреев, а они, как известно, всегда отличались бунтарским духом. Именно для того, чтобы пустить страну под откос это бунтарство и собирались использовать Горбачев и К. Как мы знаем, эта задумка полностью удалась.

В итоге в мае 1986 года на 5-м съезде кинематографистов произошла радикальная перетряска киношного руководства: было удалено ВСЕ прежнее, состоявшее сплошь из консерваторов-государственников (С.Бондарчук, Л.Кулиджанов, С.Ростоцкий и др.), а на смену ему пришли революционеры-либералы (Э.Климов, А.Смирнов, Р.Быков, Г.Панфилов, А.Плахов и др.). На протяжении двух дней, пока шли прения на съезде, самой разгромной критике были подвергнуты только те фильмы, которые несли в себе государственно-патриотический или антиимпериалистический заряд (“Победа”, “Европейская история”, “Лермонтов” и т.д.). Если бы Дин Рид к тому времени успел снять свое “Окровавленное сердце” и выпустить его в советский прокат, то можно с уверенностью в 100 % сказать, что этой же участи не избежал бы и он. Но поскольку он со своим фильмом тогда только запускался, то новое руководство СК и их единомышленники в Госкино поступили иначе – сделали все возможное, чтобы этот проект никогда не осуществился. Ведь они для того и были приведены к власти, чтобы вообще закрыть в советском кинематографе тему разоблачений западного империализма, поскольку в их понимании конвергенция с Западом должна была являть из себя одностороннее разоружение СССР. А антиимпериалистическое кино этой идее всячески мешало.

Например, в кинопрокате 1986 года четыре первых места заняли фильмы, посвященные именно этой теме: “Двойной капкан”, “Одиночное плавание”, “Рейс-222” и “Тайны мадам Вонг”. Общий зрительский сбор этой четверки составил более 147 миллионов человек. Это был очень хороший показатель, который явно указывал на то, что подобное кино пользуется в СССР устойчивым спросом. Поэтому можно с уверенностью сказать, что появись фильм Дина Рида на советских экранах, то его бы ожидал точно такой же успех. Но ему не дали появиться, как и десятку других советских фильмов, разоблачающих империализм и происки западных спецслужб. После 5-го съезда СК эти фильмы в СССР выпускать попросту ПРЕКРАТИЛИ (в 1987 году вышел только один подобный фильм – “Загон”, который закрыть не сумели, поскольку он был совместным проектом – советско-сирийским – и был запущен в производство еще в самом начале 86-го).

Отмечу, что на Западе и в США конвейер антисоветских фильмов продолжал функционировать и ежегодно выдавал “на гора” до десяти фильмов, вроде “Рокки-4”, “Рэмбо-3” в большом кино, и сериала “Америка” на ТВ. Эти фильмы крутились как в самой Америке (причем прокат их был огромный – сразу в нескольких тысячах кинотеатров), так и в Западной Европе. А отдельные из этих фильмов (те же “Рокки-4” и “Рэмбо-3”) добрались даже до СССР и крутились в видеосалонах.

Действия советской стороны по срыву постановки фильма ясно показали Дину, что отныне его политическое творчество новому руководству СССР не нужно. Что теперь будут востребованы другие творцы – “соловьи проамериканского курса”. Кроме этого наложили свой отпечаток на судьбу Дина и другие проблемы: разлад с женой и невозможность вернуться на родину, где при Рейгане ненависть к Дину Риду со стороны его земляков достигла своего пика. И Дин кончает жизнь самоубийством не желая видеть ни капитуляцию коммунизма, ни собственного позора, когда из него сделали бы козла отпущения (как это сделали, к примеру, с Юрием Чурбановым в СССР, с Эрихом Хонеккером в ГДР и т.д.).

Отметим, что советская перестроечная печать весьма скупо откликнулась на эту смерть, несмотря на то, что Дин Рид на протяжении последних двадцати лет был искренним другом СССР, завоевав в нем сердца миллионов советских людей. Скупость эта объяснялась просто: к тому времени либералы-западники уже успели оккупировать большинство центральных средств массовой информации и для них смерть ярого борца с американским империализмом была весьма кстати. Единственное, о чем жалели либералы: что многие советские антизападники не могут последовать вслед за Дином Ридом. Поэтому для них у либералов был припасен иной способ устранения: их стали просто вытеснять с командных постов. В кинематографе этот процесс начался, как уже говорилось выше, со знаменитого V съезда Союза кинематографистов СССР весной 1986 года.