СТИХИ

Под небом Африки сухим,
где сфинксы замерли у входа,
вплетен в дыханье зов стихий:
пароль – Свобода!

Истерзанно-печальный вздох,
луч азиатского восхода,
и отзывается Восток:
пароль – Свобода!

Да здравствует рабочий класс!
Гремит все громче год от года.
Италия отозвалась:
пароль – Свобода!

От Горна аж до США,
как будто эхо с небосвода –
эпоха криком сожжена:
пароль – Свобода!

Под звездным флагом тишина,
но в недрах каждого завода
встают ребята как стена:
пароль – Свобода!

Не пожелаю ни врагу, ни другу
идти всю жизнь по замкнутому кругу…
Ты этого не испытал, нет, нет…

Ты этого не пробовал, однако:
днем просыпаясь – жить в кромешном мраке.
Ты этого не испытал, нет, нет.

Мой друг, и так бывало в этом веке,
что слезы высыхали, словно реки,
на десять бед – готов один ответ.

А было так, чтоб ты сроднился с болью,
она, как верный пес, была с тобою, –
ты этого не испытал, нет, нет.

О, столько горя в нашей круговерти,
что многим выход видится лишь в смерти,
ты этого не испытал, нет, нет!

Я много повидал миров в подлунном мире,
они меня без лишних слов ошеломили…

Здесь голодают бедняки за то лишь, боже,
что цвета черного у них оттенки кожи.

Здесь есть миры, где целят в лоб из револьвера
за то лишь, что в душе твоей – иная вера.

А есть миры, где ребятня, копаясь в глине,
от века видит башмаки – на господине.

Есть странные миры, где врач сулит спасенье
не раньше, чем узнав у вас про сбереженья.

Не счесть таких миров, увы, смотря на Землю,
но мир корысти и оков я не приемлю!

Победных барабанов бой,
оружия смертельный вой,
без войн планета не живет и дня…

Шрапнель солдат на части рвет,
и дома женщина все ждет
во мраке ночи и при свете дня.

Давно пора под этой вой
своею думать головой:
без войн планета не живет и дня,
опять политиканы врут,
а Пентагон, скрывая зуд,
ракетами нацелился в меня!

Сильнее дым пороховой,
чем в церкви ладан золотой, –
обрыдла всем священников брехня…

Без войн планета не живет,
но день придет – поймет народ,
что мирные настали времена.

Ну а пока – смертельный вой,
походных барабанов бой,
без войн планета не живет и дня:
шрапнель солдат на части рвет,
а дома женщина все ждет,
что, может быть, закончится война.

Мы – дети революции, и в этом наша суть.
Мы всем, кто нищ и голоден, укажем светлый путь.
На нашем красном знамени написаны слова
бессмертные и дерзкие, как юная трава.

Враги кружили стаями, как будто воронье.
Но сжала революция оружие свое.
И дух Свободы пламенно летит по всей земле,
и вновь восходит дерево, живущее в Золе.

У белого и черного пребудет красной кровь.
Заря на нашем знамени взлетает в небо вновь.
Мы искры правды Ленина в сердцах своих храним.
Мы – дети Революции, как Че и Хо Ши Мин.

Народ сам себе напророчил беду
в проклятую осень в проклятом году.
Опомнись, Америка, твой президент
для мира Земли пожалеет и цент.
О моя бедная родина!

Для нас, избирателей, выбора нет.
Закатом становится каждый рассвет.
Ушел демократ, изолгавшись, в запас,
чтоб республиканец обманывал нас.
О моя бедная родина!

О как он наивен, мой добрый народ,
чтоб дать всем дельцам от ворот поворот.
У партий в программах различен покрой,
но стоит одна своей ложью другой.
О моя бедная родина!

Мы Никсону дали верховную власть.
Теперь он обманом натешится всласть.
Слепит Белый дом штукатуркой вблизи –
от грязных делишек он сам весь в грязи.
О моя бедная родина!

У нас президентское кресло давно
на откуп акулам из банков дано.
Продажное место, продажная честь,
продажная правда, продажная лесть.
О моя бедная родина!

Кумир Уолл-стрита, Бродвея кумир,
ты – просто букашка, а мир – это мир.
и люди накинут в конец-то концов
узду на ракетных твоих жеребцов.
Я верю в мир!

Сегодня я взволнован услышанной молвой:
Анджела на свободе – и свет в ее глазах.
Опять она нам машет курчавой головой,
с запутавшимся солнцем в прекрасных волосах.
О наша смелая Анджела!

Уловки Пентагона и планы ФБР
рассеялись по ветру и превратились в шум.
Как видно, не хватило всех полицейских мер:
у чернокожей Дэвис на редкость светлый ум!
О наша смелая Анджела!

Дочь черного народа, рожденная борьбой,
сестра Свободы, Света и Честного Труда.
Напрасно Зло пыталось расправиться с тобой,
ведь Совесть не боится неправого суда.
О наша смелая Анджела!

Как светел и прекрасен твой черный гордый лик!
Чело твое и руки изваяны резцом.
Но страх змеею в душу не втерся, не проник,
и не склонилось сердце пред мерзким подлецом.
О наша смела Анджела!

Ты – статуя Свободы с пылающим огнем.
Ты – гордый символ чести простых людей земли.
А тех, кто дрых спокойным и безмятежным сном,
ты разом пробудила от спячки – до зари.
О наша смелая Анджела!

Ах, как у нас боятся того, кто коммунист!
Для совести нечистой страшнее правды нет!
Но вновь с рассветом Братство взлетит, как первый лист,
который нам приносит самой Весны привет.
О наша смелая Анджела!

В тебя тюрьма вцепилась, как полицейский пес,
губя твое здоровье и зрение губя.
Но гордый свет Свободы тебе привет принес
от всех рабочих братьев, болевших за тебя!
О наша смелая Анджела!

Твое лицо доныне уверенность хранит.
Ты привлекаешь души, как пламенный магнит.
И колокольным звоном плывет над всей Землей
прекраснейшее имя, не стертое золой.

Наш враг, увы, не дремлет. Он снова рвется в бой.
Но суждена победа Историей самой.
Обещана победа не роком и не вдруг:
в одной шеренге с нами идет бесстрашный друг –
о наша Анджела Дэвис!

Вы – всего владельцы!
Ваша нынче власть,
власть – обделать дельце,
власть – синоним – пасть!..

Вы – владельцы прессы.
Вы – владельцы лжи!
Ваши интересы –
в деньгах, торгаши!

Вы – владельцы армий,
смерти и войны!
Ваши тюрьмы нами,
посмотри, полны!

Вы – владельцы хлеба,
голода и слез!
К нашим бедам слепы
те, кто в роскошь врос.

Наши – грязь и сажа,
наши – боль и труд,
капиталы – ваши
день и ночь растут.

Только все же зря ты
пыжишься, делец,
вашим час расплаты
будет наконец!

Вспомним наши беды
нашим господам,
нашею победой
подавиться – вам!

Витают над миром ветра и снега,
молчит над Атлантикой лира…
Когда не согреет тепло очага,
согреет единое – «МИРА!..».

Глаголет о счастье люде Вашингтон,
прикроется пальмовой веткой,
но только смертельное слово «нейтрон»
звучит в микрофонах нередко.

«Пусть мир лихорадит! Какие дела!
Зачем вы глядите сердито?
Чем больше знобит и умы, и тела,
тем выше военных кредиты!»

«Конечно, за здравствует мир!
И не сметь с хозяином спорить. Не надо.
За непослушанье прописана плеть
строптивым партнерам по НАТО».

Но только весомо, на все времена
про мир из Москвы мы услышим.
Нельзя забывать, что такое война!
Поэтому МИРОМ мы дышим.

Мы – люди Земли – любим мирную речь,
которой нам так не хватало,
и будем бороться за мир, чтобы меч
перековать на орала.

Тихо падает снег,
как оборванный смех.
Он летит и летит,
словно ищет ночлег.

Я слежу из окна
за звездой на трубе.
Ну а мысли бегут,
как щенята, к тебе.

В эту ночь постучит
Санта-Клаус к тебе.
В эту ночь прилетит
Микки-Маус к тебе.

И с метелью в родстве –
аж малиновый нос –
в ночь по тихой Москве
зашагал Дед Мороз.

С США – Рождество,
Новый год – в СССР.
Но одно волшебство –
в гуще елочных сфер.

Если кекс с пирожком
далеки-далеки,
то в шампанском живут
все одни пузырьки.

В эту шумную ночь
оглянись, разгляди:
всем ли смог ты помочь,
что горит впереди?

…Ну а с фото глядит
мне Рамона в глаза.
(Только глянец блестит,
как шальная слеза.)

Я хотел бы сейчас
долететь до нее
и увидеть цветы
и родное жилье.

Санта-Клаус, спаси,
дай оленей мне в путь,
чтоб промчать по Руси
и на небо взглянуть.

И, взлетев в небеса,
отыскать на земле
дом, где вспыхнет роса
из окна на заре.

Мы положим в чулки
для уснувших ребят
молодые полки
оловянных солдат.

Чтоб дружить с волшебством
детворе до поры,
и дружить с Рождеством,
и кататься с горы.

Бьет копытом олень,
бубенцы теребя.
На прощание в лоб
я целую тебя.

Мне обратно пора
из чудесного сна.
Спит моя детвора.
Ночь тиха и ясна.

Прячет месяц края
в серебристую пыль.
Это сказка моя
превращается в быль.

Стихи из книги «Рождается в сердце». Москва, «Молодая гвардия», 1983 г.